Вспоминаю, как я пришёл на концерт, который давал один из молодых преподавателей Московской консерватории... пианист... некий господин Пахульский... Концерт происходил в Малом зале... Народу в зале было немного... Главным образом коллеги-пианисты и ученики Пахульского...

До начала концерта меня познакомили с одним человеком, который сказал мне, что он живёт за 150 вёрст от Москвы и специально приехал, чтобы послушать Пахульского, которого никогда не слышал, но о котором много читал в газетах и журналах. Я был удивлён... Почему и где писали о Пахульском?.. Но ничего не сказал.

Я вошёл в зал, сел на своё место... На эстраду вынесли необычного вида стул, которым артист, несомненно, привык пользоваться. Погасили свет... Артист любил играть в темноте... Появился Пахульский... Стал играть...

В антракте я встретил моего нового знакомого... и... сразу заметил, что на его лице было кислое выражение и что он слегка смущён. Тем не менее, я предложил ему, помня обо всём, что он мне ранее рассказал, пойти со мной в артистическую, чтобы познакомиться с Пахульским. Он покорно согласился. Мы пришли.

Я представил его... и услышал, как он стал рассказывать ту же историю: что он живёт за 150 вёрст... что он читал так много... что специально приехал и т. д. Было заметно, что Пахульский, как и я до того, удивлён.

Мы вернулись в зал...

После концерта я снова увидел этого человека. Но на сей раз он бежал мне навстречу.

«Можете себе представить, — говорит он, — какое ужасное недоразумение! Я только сейчас вспомнил, что всё прочитанное мною в газетах и журналах было не о Пахульском, а о Падеревском!»

Бедняга! Я больше никогда его не видел.